Западные аналитики обеспокоены новыми амбициозными экономическими планами Китая. Готовится ли Поднебесная к очередному Большому рывку, рассказал доктор юридических наук, заслуженный юрист России, профессор Юрий Жданов.
Фото: pixabay.com
– Юрий Николаевич, судя по публикациям в СМИ, на Западе вновь озаботились наполнением кошелька своего основного конкурента – Китая? Что на этот раз послужило поводом?
– Поводом послужили очередные ежегодные сессии Законодательного органа Китая и Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП). Выступление премьера Ли Цяна дает объективную картину состояния дел в стране. Ну, а западные аналитики эту картину изучают под своим ракурсом.
Так, эксперты The Economist в статье «Критическое время для Си Цзиньпина на ежегодном политическом собрании Китая» предлагают обратить на три момента: усилия Китая по прекращению экономического дисбаланса, свидетельства успеха долгосрочной экономической программы Си Цзиньпина и признаки баланса сил внутри руководящей группы.
Но при этом авторы утверждают, что оба заседания проходят на фоне тревожных экономических новостей.
– Тревожных?
– Так считают в The Economist: «Новые данные показывают сокращение фабричного производства в феврале. Дефляция взяла верх: потребительские и производственные цены упали в январе на 0,8% и 2,5% соответственно по сравнению с годом ранее. Цены на недвижимость падают каждый месяц. Фондовый рынок немного вырос за последние несколько недель после вмешательства государства, направленного на то, чтобы остановить падение, но он по-прежнему стоит на 4 триллиона долларов меньше, чем на пике».
– Собственную оценку ситуации на Западе проводили?
– Обязательно. По данным Bloomberg, независимые эксперты прогнозируют рост экономики в этом году на уровне от 4% до 5,2% при среднем показателе 4,6%.
А Хелен Цяо из Bank of America ожидает, что целевой показатель дефицита в этом году составит 3,5% ВВП. Вдобавок к этому центральное правительство выпустит «специальные облигации» на сумму 1 трлн юаней ($140 млрд) для финансирования расходов. Робин Син из Morgan Stanley считает, что широкий бюджетный дефицит Китая должен увеличиться как минимум на 1,5% ВВП в этом году, чтобы сдержать дефляцию. Он ожидает, что правительство установит бюджетную экспансию ближе к 0,5% ВВП на двух сессиях. Остальные должны будут поступить позже в этом году, как только правительство поймет, что у него нет другого выбора, кроме как реагировать на неадекватный спрос.
По мнению Цяо, Си Цзиньпин, обеспокоен негативными последствиями стимулирования, такими как увеличение долга и расточительные инвестиции. В альтернативном сценарии Китай может установить целевой показатель роста на уровне 4,5%, сохранить дефицит на уровне 3% и не упоминать о специальных выпусках облигаций. Этот сценарий станет «моментом расплаты» для инвесторов: «Это продемонстрирует, что даже на фоне плохих экономических новостей Китай не готов оживить экономику, как этого хотелось бы многим управляющим фондами и бизнесменам».
– Это что – экспертный прогноз или надежда?
– Полагаю, и то, и другое. Аналитики признают, за последнее десятилетие уже было проведено несколько последовательных кампаний, в том числе «Сделано в Китае 2025» (инновационная промышленная политика), «общее процветание» (ограничение чрезмерной корпоративной власти) и «двойная циркуляция» (обеспеченность собственными силами). Руководство Китая сделало акцент на повышении производительности и развитии отраслей с более высокой добавленной стоимостью, таких как климатические технологии, науки о жизни и, неизбежно, искусственный интеллект.
Выдвинут лозунг «новые производительные силы» как новшество в марксистской теории, а не как развязывание рынков. И хотя Китай заявляет, что хочет восстановить отношения с частным бизнесом, другие изменения в политике указывают на ужесточение государственного контроля за экономикой. Так, 27 февраля правительство ужесточило правила в отношении «служебной тайны» в рамках своей новой доктрины «всеобъемлющей национальной безопасности». Эксперты опасаются, что это еще больше расширит надзор за бизнесом. Примерно в то же время введены ограничения на количественные торговые фонды, которые используют компьютеры для торговли и повсеместно распространены за пределами Китая.
– С чего бы им опасаться?
– Их беспокоят торговые отношения Китая и США. Так, в другой статье экспертов The Economist «Как Трампу и Байдену не удалось разорвать связи с Китаем» отмечается: «Дональд Трамп и Джо Байден не во многом согласны между собой, но они придерживаются схожих взглядов, когда дело касается торговых отношений Америки с Китаем. Они считают, что крупнейшая экономика мира слишком зависит от второй мировой по величине экономики. Американские чиновники путешествуют по миру, рекламируя преимущества «дружбы» — или перевода производства из Китая на менее рискованные рынки. Лидеры бизнеса поднимают позитивные шумы и искренне обеспокоены слабым экономическим ростом Китая, не говоря уже о его нестабильной политике. Количество комментариев в телефонных разговорах о доходах, касающихся «перешоринга», резко возросло».
В прошлом году The Economist утверждал, что многое из предполагаемого разделения между Америкой и Китаем на самом деле является иллюзорным. Присмотритесь, писали эксперты, и поймете, что «экономические отношения двух стран остаются крепкими, даже если этот факт замаскирован уловками с обеих сторон. Экономики Америки и Китая не разваливаются. Действительно, некоторые изменения в цепочках поставок могут еще сильнее связать две страны».
– Эти цепочки могут быть всего лишь изменены или, все-таки, разорваны?
– Как раз полного разрыва американцы и опасаются. В прошлом году Мексика обогнала Китай как крупнейший источник импорта Америки. По американским данным, с 2017 года доля американского импорта из Китая упала на треть, примерно до 14%. Часть этого снижения произошла после того, как Трамп ввел высокие тарифы в 2018 году. Другая часть отражает растущую обеспокоенность по поводу территориальных амбиций Китая: если Китай вторгнется на Тайвань, многие азиатские цепочки поставок станут неработоспособными. Тарифы Трампа Байден в основном сохранил в силе. Тем не менее, Китай сообщает, что его экспорт в Америку вырос на 30 миллиардов долларов в период с 2020 по 2023 год, тогда как Америка заявляет, что импорт из Китая упал на 100 миллиардов долларов.
Другие данные дают дополнительные основания для скептицизма по поводу разделения. Таблицы «затраты-выпуск», опубликованные Азиатским банком развития, показывают долю экономической активности Поднебесной, которую можно проследить по другим странам. Изучая 35 отраслей, эксперты подсчитали, что в 2017 году вклад китайского частного сектора в среднем составил 0,41% от вклада американских фирм. Возможно, это звучит не так уж и много, но это превосходит 0,38%, которые пришли в Германии, и 0,24% в Японии. К 2022 году доля Китая увеличилась более чем вдвое и составила 1,06%, что является большим пропорциональным увеличением, чем у Германии или Японии.
– Как это объяснить?
– Вот и западные эксперты пробуют разобраться в этой тенденции: «Попытки Америки создать инфраструктуру экологически чистой энергетики могут стать одним из факторов, которые сделают импорт китайского электрооборудования гораздо более важным. Американские фирмы сферы услуг также, судя по всему, все больше полагаются на интеллектуальную собственность, принадлежащую Китаю».
– Китаю тоже невыгодно рвать экономические связи?
– Разумеется. Лидеры Китая не намерены отказываться от роли своей страны в глобальных цепочках поставок. В декабре Центральная экономическая рабочая конференция, экономический совет Китая, определяющий повестку дня, сделала расширение торговли промежуточными продуктами (которые используются для производства готовой продукции) приоритетом. Государственные банки перенаправляют кредиты с недвижимости на производство, что повышает вероятность перенасыщения китайского экспорта. И многие новые титаны китайской промышленности имеют хорошие возможности для получения выгоды от этой стратегии.
– Это и есть подготовка к Большому рывку?
– Возможно, это даже начало Большого рывка. Действительно, рост такого рода компаний уже оказывает влияние. По оценкам западных экспертов, с 2019 года мировой экспорт промежуточных товаров Китая вырос на 32% по сравнению с ростом других видов экспорта, таких как готовая продукция, всего на 2%. Этот всплеск обусловлен экспортом в такие страны, как Индия и Вьетнам, которые являются двумя предпочтительными торговыми партнерами американского правительства. Американская торговля с этими странами, в свою очередь, растет — с 4,1% импорта товаров в 2017 году до 6,4% сегодня. В совокупности эти тенденции означают, что две страны часто действуют как нечто вроде упаковочных центров для товаров, произведенных с использованием китайского сырья и предназначенных для США. Перспективные промышленные предприятия Юго-Восточной Азии все чаще играют роль посредника, сопоставляя китайское производство с американским спросом.
Китайские цепочки поставок, возможно, менее заметны, но они по-прежнему чрезвычайно важны для американской экономики.
– А как быть с обещанием Трампа ввести огромные тарифы на всю китайскую продукцию, если он станет президентом в ноябре?
– Да, таких сборов может быть достаточно, чтобы побудить некоторые компании навсегда покинуть Китай. Опять же, силовой вариант с китайской стороны решения «тайваньского вопроса» может иметь аналогичные последствия.
Но западные эксперты надеются, что «в отсутствие радикальных сдвигов в американской или китайской политике не стоит ожидать, что в ближайшее время что-то изменится. Многие страны более чем счастливы играть на обеих сторонах: получать китайские инвестиции и промежуточные товары, а также экспортировать готовую продукцию в Америку.
Экономическая эффективность, обеспечиваемая огромными масштабами и производственным опытом Китая, является мощной силой в пользу статус-кво. Разъединение может быть сильной риторикой, но это не совсем то же самое».
– Американских экономистов не смущает вытеснение юанем доллара?
– Еще как смущает! Причем, китайцы создают собственную криптовалюту, жестко привязанную к юаню.
Эксперты Project Syndicate в статье «Пилотный проект стейблкоина в Китае?» пишут: «Гонконг хорошо подходит для пилотных финансовых проектов благодаря своим авторитетным монетарным и регулирующим органам, а также открытой, рыночно-ориентированной и глобально связанной институциональной среде. Одна из таких схем может включать создание стейблкоина, привязанного к оффшорному юаню, для использования в районе Большого залива Китая. Валютное управление Гонконга (HKMA), финансовые службы и Казначейство (FSTB) работают над созданием режима регулирования для эмитентов стейблкоинов на территории как можно скорее. Сообщается, что управляющие активами и финтех-компании очень внимательно следят за этими усилиями. Другие правительства также должны сделать то же самое. «Залоговые» стейблкоины подкреплены пулом резервных активов, будь то бумажные валюты, другие криптоактивы или сырьевые товары. Но не все стейблкоины обеспечены резервными активами: необеспеченные стейблкоины стремятся поддерживать стабильную стоимость другими способами, например, с помощью алгоритмов, которые ограничивают их предложение, создавая рыночную стоимость».
– Что, от доллара совсем отказались?
– Нет, конечно! Зачем? В настоящее время не существует общепризнанного стандарта для стейблкоинов, не говоря уже о регулирующей их нормативной базе. Но рынок огромен и быстро растет.
Project Syndicate пишет: «С начала 2020 года предполагаемая общая рыночная стоимость стейблкоинов взлетела с $5,9 млрд до примерно $130 млрд. Стейблкоины, привязанные к доллару США, доминируют на рынке благодаря устойчивому глобальному доминированию доллара США как средства платежа, средства сбережения и расчетной единицы, а также ликвидности и удобства рынка активов в долларах США».
— Тогда в чем смысл этой новации?
– Цель стейблкоинов — предложить более надежную альтернативу криптовалютам, таким как биткойн, которые ни к чему не привязаны и оказались очень нестабильными. По данным Банка международных расчетов, обеспеченные стейблкоины «в целом менее волатильны, чем традиционные криптоактивы». В то же время «ни один из них не был в состоянии постоянно поддерживать паритет со своей привязкой».
Более того, BIS отмечает, что «в настоящее время нет никакой гарантии, что эмитенты стейблкоинов смогут выкупить стейблкоины пользователей в полном объеме и по требованию». В конечном счете, ни один из более чем 200 стейблкоинов, находящихся в обращении сегодня, не соответствует «ключевым критериям того, чтобы быть безопасным средством сбережения и заслуживающим доверия средством платежа в реальной экономике».
В общем, это – пока всего лишь эксперимент на финансовом рынке, проверка спроса на новый товар.
– Каковы шансы на успех?
– Немалые. В Project Syndicate названы четыре условия для успеха рынка стейблкоинов: «Во-первых, все стейблкоины должны быть привязаны к широко распространенному законному платежному средству или бумажной валюте. Во-вторых, они должны действовать в рамках общепринятой нормативно-правовой и лицензионной базы. В-третьих, эмитенты должны иметь возможность внедрять инновации в таких областях, как дистрибуция, поддержка рынка и инфраструктура. В — четвертых, стейблкоины должны широко применяться в сфере децентрализованных финансов».
