Игорь Стрелков — одна из наиболее сложных личностей новой России.
Далеко не все знают — за его спиной и обе чеченские войны. Сейчас подобно расскажем, как же Игорь Иванович в Чечне воевал.
Итак, на первую чеченскую войну господин реконструктор, выпускник историко-архивного института, попал уже в 1995-м году. Прибыл добровольцем, с боевым опытом Приднестровья и Боснии. В воинском звании младшего сержанта, полученном еще на срочной службе.
- Я просто увидел по ТВ новостные репортажи о кровопролитном новогоднем штурме Грозного. И понял — мое место только там. Сразу после новогодних праздников ушел в военкомат, — признавался господин Стрелков в одном из интервью. — Человек, имевший боевой опыт просто обязан быть там, где, условно говоря «наших бьют».
На чеченскую войну Стрелков ушел обычным контрактником. После долгих перепитий к марту 1995-го добрался из нижегородского Мулино до штаба в Ханкале. Где и предложил свои услуги.
- Я изначально хотел стать военным разведчиком или же мотострелком, вспоминал Игорь Иванович. — Однако командир меня там отшил и определил в самоходную артиллерию. Со словами: «Рожа у тебя для пехоты слишком умная, интеллигентная, еще и высшее образование». Так и стал я самоходчиком. Хотя до того с самоходной артиллерией вообще не сталкивался никогда.
Свою военную службу в 67-м гаубично-самоходном артиллерийском дивизионе на САУ 2С3 «Акация» Стрелков начал простым заряжающим с грунта. Но благодаря военному опыту, уму и сообразительности всего за неделю поднялся аж до командира орудия и заместителя командира взвода.
- Да, не так опасно было, как в пехоте. Ведь мы из тыла работали, что называется. Но зато работы той было просто невпроворот. Почти круглые сутки, — говорит Стрелков. — Мы очень много стреляли и нас ели вши… Колоссальная была завшивленность всех войск! А вот нас самих кормили очень плохо.
В частности, самоходка Игоря Ивановича принимала участие в штурме знаменитого цементного завода в Чири-Юрте. А также во взятии селений Ведено и Хатуни, боях в Шали и Урус-Мартановском районах.
- Без личных боев тоже не обходилось. Например, как-то уже в июне 1995-го наша колонна попала под обстрел у селения Хатуни, пришлось отстреливаться, несколько наших машин сгорело, — говорит Стрелков. — Потом духи не раз к нашему орудию по зеленке подбирались, мы их в ближнем боестолкновении уничтожали.
Один из тяжелейших боев Игорь Стрелков принял у селения Дуба-Юрт на входе в знаменитое Аргунское ущелье. Здесь на глазах его сел на вынужденную подбитый десантный вертолет, не обошлось без двухсотых…
- Орудие наше старое было, совсем изношенное. Стреляла по площадям, в белый свет как в копеечку, — сетовал Стрелков. — Приходилось постоянно корректировки, ручные расчеты вести. Только хорошее знание математики спасало.
- Как же с той поры я изменился, снаряды ОФ-240 тогда играючи ворочал, — вспоминает Стрелков. — А ныне если такой снаряд просто подниму, уже на три дня в кровать с позвоночником слягу.. Вот, натренированный какой был!
Впрочем, стационарная артиллерийская служба самому Игорю Ивановичу не особо импонировала. Наш герой все же хотел, что называется, «двигаться». И однажды добился от отцов-командиров своего перевода в разведчики-дальномерщики соседней минометной батареи.
— В таком качестве я уже мог не быть привязанным к одному орудию. Много часто и ездил, — вспоминал офицер. — До сих помню ту царившую вокруг атмосферу смерти и будущего страшного предательства. Первые странности такие я еще после Буденновска ощутил. Мы тогда с морской пехотой под Шатоем стояли. Появилось вдруг какое-то местное ополчение, что почему-то запретило нашей технике по аулу этому ездить…
Контракт Игоря Стрелкова истек уже к 10 октября 1995-го. Более в подобной атмосфере вялотекущей войны, он, как сам говорил, себя нужным не считал. И контракт не продлил. После полугода службы.
- Стояло перемирие, мы не воевали и даже не стреляли. И что было там сидеть мне далее на такой странной войне?, — вопрошает Стрелков.
Вернулся Стрелков уже только на вторую чеченскую. Участвовал в отражении рейда Басаева на Дагестан. Помогал как военный разведчик в освобождении захваченной ваххабитами Кадарской зоны — селения Чабанмахи. А затем и Новолакского. О тех событиях он оставил в прессе несколько сильных статей.
Далее Стрелков воевал уже в самой Чечне. В разведывательном полку ВДВ, а затем уже и как офицер ФСБ, освобождал Веденский район. Прошел по тем же местам, где дрался еще в первую войну, опять брал Хатуни. Удостоен был ордена Мужества.
- В нашу задачу входил поиск троп, тайников боевиков, схронов с их оружием и провиантом. Ну и понятное дело — самих боевиков, — рассказывал Стрелков. — Обо всем мы давали указание в штаб, потом уничтожали найденное при поддержке десантников и спецназа.
Среди тех, с кем тогда довелось бок о бок послужить Игорю Стрелкову стал сам знаменитый майор Дмитрий Разумовский, легенда спецназа. Погибший при освобождении детей Беслана 3 сентября 2004-го года…
Последняя боевая командировка Игоря Стрелкова в Чечню, по его признанию, состоялась осенью 2005-го года.
- Правда, она короткая была. Последняя длинная моя командировка в Чечню состоялась же весной-летом 2005-го — целых четыре месяца. Но в ликвидации Масхадова я участия не принимал. У меня были другие оперативно-боевые задачи, освещать которые я не могу, не хочу и не буду.
Любое дело накладывает свой отпечаток на характер и сознание человека. Поэтому и существует поговорка «бывших не бывает». Война накладывает свой отпечаток. Свобода принимать кардинальные решения и приводить их в действие позволяет чувствовать человеку более широкие возможности. Это не вседозволенность, но осознание своей силы, тем более когда в твоих руках оружие. Многие более не видят себя вне войны. В большей степени это относится к русским. В них лучше не будить воина, он потом долго не может заснуть. И мало ни кому не покажется.
👍