Много лет назад, оказавшись на каком-то приеме в компании двух академиков-экономистов, я поделился с ними своим личным открытием: основой экономики является доверие людей друг к другу, механизмам рынка и институтам власти. И услышал, что «открыл Америку»: для экономистов это очевидная истина. Поскольку на славу первооткрывателя я не претендовал, порадовался и укрепился в сознании важности профессионального наблюдения за этой основой и влияющими на нее факторами.
Фото: Алексей Меринов
Хочу поделиться последними данными на этот счет. ВЦИОМ представил результаты свежего исследования общественного доверия, проведенного в декабре 2023 года, в сравнении с аналогичными данными, полученными пять лет назад. Было опрошено 1600 россиян в возрасте от 18 лет. На основной вопрос, можно ли доверять большинству людей, положительно ответили лишь 25% опрошенных, тогда как 71% склонен соблюдать осторожность в отношениях с другими людьми.
Помимо прямого вопроса о предпочтении доверия или осторожности в отношениях с другими людьми, задавались два косвенных: «Как вы думаете, большинство людей попытались бы обмануть вас, если бы им представилась такая возможность, или повели бы себя честно?» и «Как по-вашему, люди чаще всего стремятся быть полезными другим или думают только о себе?». В ответах на вопрос о честности соотношение думающих о людях лучше и думающих о них хуже оказалось в пользу первых (48% к 37%), на вопрос об альтруизме и эгоизме — в пользу вторых (37% к 43%).
Какие признаки наиболее существенно разделяют людей по уровню доверия? Социологи выяснили, что главным является уровень благосостояния. Люди с низким доходом доверяют другим в два раза реже тех, у кого он высокий. И на треть чаще, чем в среднем все опрошенные, считают большинство людей обманщиками, на четверть чаще — эгоистами. Исследователи объясняют это тем, что более обеспеченные имеют преимущества в уровне образования, социальном статусе и широте коммуникаций, позволяющих им находиться среди людей, более заслуживающих доверия. Для меня, однако, здесь важнее обратное направление причинно-следственной связи: большего благополучия в жизни достигают те, кому более свойственно доверять другим людям.
Следующий по силе влияния фактор — возраст человека. Признаюсь, для меня оказалось неожиданным, что наименее доверчива молодежь, и чем старше возрастная группа, тем больше в ней доверчивых. Готовы доверять большинству людей лишь 17% молодых (от 18 до 25 лет) и 28% пожилых (60 лет и старше), тогда как настроены на осторожность в отношениях с другими 81% молодых и 65% пожилых. Мне было бы проще поверить в обратное, но факт именно таков, что отношение числа доверчивых к числу недоверчивых среди пожилых вдвое выше, чем среди молодых.
О чем это говорит? Психологи считают, что базовое доверие или недоверие к миру формируется у человека в первые три года жизни как реакция на поведение родителя, к которому он наиболее привязан. Как правило, матери. Значит, существенно более низкое доверие у рожденных в 1998–2005 годах по сравнению с теми, кто родился раньше, особенно до 1960-х, свидетельствует о таких особенностях поведения их родителей в тот период, которые могли сформировать у большинства установку меньше доверять людям и чаще подозревать их в склонности к обману и эгоизме.
При этом пятью годами ранее, когда в самую молодую группу опрошенных входили рожденные в 1993–2000 годах, уровень их доверия к людям и оценки их честности и стремления помогать другим были намного ниже, чем в опросе прошлого года. В последнем опросе значительная их часть оказалась в составе группы 25–34-летних, и именно эта группа проявила максимальное недоверие к честности большинства людей и их готовности кому-то помогать.
В декабре прошлого года ВЦИОМ провел также очередной замер своего ежемесячного индекса потребительского доверия, который рассчитывается по ответам на вопрос, хорошее ли сейчас время, чтобы делать крупные покупки. 28% опрошенных потребителей ответили, что скорее хорошее, 49% — что скорее плохое, остальные затруднились с ответом. Но я предпочту здесь рассказать о другом показателе — индексе потребительской уверенности (ИПУ), который ежеквартально рассчитывает Росстат на основе результатов опроса 5 тысяч взрослых граждан из всех регионов страны. Граждан спрашивают о произошедших изменениях их личного материального положения, а также об экономической ситуации в стране, благоприятности условий для крупных покупок и благоприятности условий для сбережений. По каждому из этих четырех показателей число отрицательных оценок вычитается из числа положительных, ИПУ рассчитывается как среднее значение этих разностей.
По динамике этого индекса можно изучать новейшую историю России. Первый же опубликованный ИПУ за четвертый квартал 1998 года составил минус 58, и это не должно удивлять, потому что измерялся он на пике последствий дефолта, объявленного российским правительством. К четвертому кварталу следующего года он поднялся до минус 35, еще через год до минус 17. В следующие четыре года он колебался в диапазоне минус 10–13, а в 2005–2007 годах вырос до минус 3–7, причем иногда даже имел положительные значения. Но в 2008–2009 годах опустился до минус 20. Это пришел к нам мировой финансовый кризис, начавшийся с краха ипотечного рынка США.
В дальнейшем ИПУ опять восстановился до уровня минус 7–11 до последнего квартала 2014 года, когда после присоединения Крыма и начала внешних экономических санкций против России он опустился до минус 18, а еще через год до минус 26. А дальше вновь подъем до минус 13 в 2019 году, новое падение до минус 26 в условиях пандемии и вызванных ею ограничений и неопределенности. В 2021–2022 годах индекс держался на уровне минус 23, но вот наконец хорошая новость: в четвертом квартале 2023 года ИПУ поднялся до минус 13.
Стоит еще отметить, что этот индекс всегда имеет значение заметно выше среднего у самой молодой из трех выделяемых Росстатом групп опрошенных (до 30 лет) и ниже среднего у старшей из этих групп (50 и старше). Так, по последним данным за четвертый квартал 2023 года, у молодежи ИПУ составил минус 8, тогда как у старших минус 16. То, что молодые потребители, несмотря на присущий им более низкий общий уровень доверия к миру, экономически увереннее пожилых, легко объяснить психофизиологическими особенностями каждой из этих групп. Однако мне кажется, что причина не только в возрастном снижении оптимизма и позитивности восприятия жизни. Проявляется тут и историческая специфика нашей страны — основная часть граждан входит в старший возраст, не имея таких сбережений, которые могут обеспечить их уверенность в пожизненном материальном благополучии.
Не очень надеясь на собственные экономические возможности, многие требуют от государства остановить рост цен (как главную угрозу их материальному благополучию со стороны корыстных предпринимателей). Действительно, в соответствии с законами цены на товары и услуги самостоятельно устанавливают их продавцы. Но насколько они свободны в выборе цены, которая должна обеспечить им возмещение издержек и прибыль? Ведь если цена окажется заметно выше, чем у конкурента, покупатель уйдет и продавец понесет убыток. Если же он продаст дешевле конкурента, то недополучит возможную прибыль, которую мог бы направить на развитие своего бизнеса. Вот и получается, что цены подобны показаниям стрелки весов, на которых балансируют спрос с предложением. Когда точка равновесия смещается в сторону большего спроса, чтобы полки магазинов не опустели, цену повышают. Когда же предложение превышает спрос, не допустить затоваривания позволяет снижение цены.
Власти учатся на своем опыте. Стоит обратить внимание, что случившийся в конце 2023 года бурный рост цен на яйца они сдерживали уже иными средствами, чем цены на сахар и растительное масло в 2020 году. Сообщения Минсельхоза о беспошлинной поставке импортных яиц охладили повышенный спрос потребителей на быстро дорожающий продукт. Я бы назвал этот метод психотерапевтическим, поскольку количество завезенных в Россию яиц было ничтожным по сравнению с объемом отечественной продукции и ни одно из них не попало на полки торговых сетей (все ушли на промышленную переработку). Думаю, скорее психологическую роль сыграли и дела о ценовых сговорах птицефабрик, возбужденные в нескольких регионах управлениями Федеральной антимонопольной службы, которая именно этим и должна заниматься — внимательно следить за рынками, не допуская их монополизации и защищая всех участников от недобросовестной конкуренции.
Любая же попытка власти с самыми благородными целями «поуправлять» ценами (а предложений такого рода огромное число) чревата тяжелыми последствиями. Установишь сегодня ограничение на розничные цены каких-то товаров — завтра надо будет вводить для продавцов обязательный ассортимент, иначе этих товаров не будет на полках. Послезавтра обязать их изготовителей, а затем и всех тех, кто поставляет им сырье и комплектующие, выполнять планы производства и поставки продукции по регулируемым ценам. И когда их собственники, ограниченные в своих правах, откажутся исполнять невыгодные для них требования или обанкротятся вследствие их исполнения — национализировать предприятия и вернуть страну на треть века назад к административно-командной экономике, единственно возможной для государства как собственника.
